18 февраля 2023 года- 100 лет со дня рождения Героя Советского Союза, летчика Окрестина Бориса Семеновича. Борис Семенович Окрестин прожил короткую, но яркую жизнь. Погиб в 21 год, защищая свою Родину от немецко-фашистских захватчиков 6 июля 1944 года.
Галкин К. К. друг детства Героя, в память о друге написал поэму “Вечный огонь”. К. К. Галкин писал стихи под псевдонимом К. Руставин в газете “Сельская трибуна”.
«Вечный огонь»
1.
Всяк преклонялся пред тобой.
поэзия, что веком пета,
но овладеет не любой –
ты — плод труда, не эстафета,
Издревле ты, сердца тревожа,
звала на подвиги людей.
Была защитница, надежда
великих праведных идей,
Когда враги на Русь святую
пошли, доспехами гремя,
ты, грянув песню боевую,
звала на брань богатыря…
С волненьем многим поколеньям
пришлось поэму ту читать,
в которой древний наш сородич
прославил Игореву рать.
Певец земли вольнолюбивой!
Из глубины веков до нас
донесся песнею правдивой
твой страстный и призывный глас.
Завет, достойный подражаний,
Оставил древний нам певец:
содружество родных сердец —
И нет у нас иных желаний.
2.
Добро и зло — веками в ссоре
И делят мир напополам:
добро – за счастье, зло — за горе –
и нет конца от зла враждам!
От злых врагов Русь сберегая,
храня достоинство и честь,
богатыри родного края
сбивали с иноземца спесь…
На дницу озера Чудского
(где ворон не найдет костей)
Князь Александр Ярославич
с дружиной верною своей
топил непрошеных «гостей».
Еще на поле Куликовом,
сойдясь с Мамаевой ордой,
Дмитрий Князь в бою суровом
честь отстоял земли родной.
А Князь Кутузов бил французов.
Суворов побеждал «Пашей».
Любых врагов в любое время
народ наш изгонял взашей.
Был шаток мир и в наше время.
Так, на исходе юных лет
и наше молодое племя
от предков приняло завет.
Как «переходный» возраст труден.
От мирных повседневных буден
пришлось нам рано испытать,
чтоб из юнца мужчиной стать.
3.
О друге детства, о погибшем друге,
О им оставленной подруге
Хотелось бы поведать вам,
Воздав суровым тем годам…
Наш добрый друг, мой друг сердечный,
какой нам взять ориентир,
Чтоб подойти к мечте извечной:
познать суровый сложный мир?
В нем жизни юных расцветали
цветами ранними весны,
а войны вдруг их обрывали,
как недосмотренные сны…
4.
по зимам друг в Москве-столице
с семьею дружно проживал,
где под опекою сестрицы
«азы» науки постигал.
От роду в поведеньи кротком
наш друг в быту слыл «самородком».
Во всем парнишка был неглуп:
учеба, спорт, аэроклуб.
Готовясь для грядущих дней
к защите Родины своей,
не дав бесцельно дням промчаться,
трудом к познанью пробивая путь,
он жаждет над Землей подняться
и с высоты на Мир взглянуть…
И он, как многие в ту пору,
Мечтал о подвиге большом.
В душе готов свернуть бы гору,
Но слабо лишь махал крылом.
И к шуму праздному столицы
никак привыкнуть он не мог —
его влекло на лон природы.
в деревню к речке, в тень лесов,
смотреть восходы и заходы
под щебет птичьих голосов.
И проводя учебы срок,
он находил любой предлог
весенне-летнею порой
гостить у бабушки родной,
Здесь его детство проходило,
Здесь полной грудью он дышал.
И как магическою силой
к себе доверие внушал:
не мог он слабого обидеть,
над кем-то злобно подшутить,
лишь стоило его увидеть,
о чем-то с ним заговорить…
мир полон был к нему симпатий,
нас как-то всех к нему влекло.
Заводня был (заметим кстати)
на все родимое село.
Он не любил игры без правил.
Нечестность просто презирал.
Он в душах добрый след оставил
у тех, кто в детстве его знал.
Его приметили девчата,
и, тайной зависти полны,
дарили взгляды воровато
и на него гадали сны…
Средь них частушки бытовали,
и на досуге иногда
подружки тихо напевали,
и нам запомнилась одна:
«Ох, ты, ох, ты, охточки,
нет бордовой кофточки.
Есть одна берестина.
для Бореньки Окрестина.»
Не очень смысл в ней понятен,
но в давность предвоенных лет
кому-то, видно, был приятен
о нем сложившийся куплет?
А, может, с ним и зарождалась
любовь у молодой души?
Ты, к ней испытывая жалость,
свой вывод делать не спеши:
не может племя молодое
Жить в эти годы без любви.
О, юность — время золотое,
для нас умчавшиеся дни…
Любовь — кудесница земная,
о, как легко тебя судить!
Кто пережил ее, тот знает
вопрос, кого и как любить!
Но есть негласная, святая,
в начале юного пути
нещадным пламенем взгорая,
таится в молодой груди…
Ей пыл страстей еще неведом,
она невинна и чиста.
Она, как тень, за вами следом
спешит, как вечная мечта.
Наш юный друг такой любовью
наедине с собой страдал.
На людях он не вел и бровью,
А в одиночестве вздыхал…
А где ответы? Где взаимность
ответных чувств в ее груди?
Иль это детская наивность?
Они проснутся, погоди…
5.
Как тесен Мир под горизонтом
Для смелых, сильных, молодых,
еще не опаленных фронтом,
без ран и без висков седых…
События тех дней так рано
расширили наш кругозор.
Все для тебя уготовано:
и честь, и слава, и позор…
В то утро также от рассветов
теснил восток на запад мрак.
Внезапно на страну Советов
всей мощью навалился враг.
Страна, объятая тревогой,
звала сынов своих на бой
«с проклятой силой темною,
с проклятою ордой».
6.
Душой, всем сердцем понимая,
что час разлуки настает,
он, чувства больше не скрывая,
прощаться к Любушке идет.
От первой встречи до разлуки
бывает, все ж, какой-то срок:
чтоб через радости иль муки
взойти к любимой на порог…
В предчувствии дороги дальней
хотел бы у судьбы печальной
он вырвать тот желанный миг,
и в час тяжелый, в час прощальный
Унять души тревожный крик.
В нем все слилось: и боль разлуки,
и трепет молодых сердец.
И в нежности сплелись их руки —
судьба свела их, наконец,
за тем, чтоб вдруг так бессердечно
их разлучить, друзья, навечно.
И миг забвенья продлевая,
стояли, рук не отрывая.
Весь Мир вокруг для них был мил.
А чтоб слились уста с устами, –
на это не хватало сил…
Давно ли, друг, уйдя от детства,
ты покидал домашний круг?
Лишь взяв с собой одно наследство —
тепло любимых женских рук –
с тем в наше время расставались
и уходили от подруг.
7.
сменивши мирные картины
на поле битвы, наш герой
познал друзей порыв единый
на почве дружбы фронтовой.
Заметим, он без колебаний
судьбы переступил порог.
В годину грозных испытаний
он легких не искал дорог…
И он, как многие в ту пору,
мечтал о подвиге большом,
в душе свернуть готов бы гору,
но слаб все был еще крылом
8.
Медаль — вот первая награда
украсила пилота грудь,
где в жарком небе Сталинграда
геройский начинал он путь.
Смерть беспощадная витала
И на земле, и в небесах.
И с жизнями бойцов играла,
качалась на одних весах…
И если вы ей заглянули
в провалы темных, алчных глаз,
чтоб крылья смерти вас минули,
чтоб снова жизнь пошла в карьер,
считайте, вы перешагнули
психологический барьер.
9.
Мужал характер, крепли крылья,
и возрастал авторитет.
И уважала эскадрилья
пилота в девятнадцать лет.
Пилот брал хваткой соколиной,
по-снайперски наметан глаз.
Сроднившись с боевой машиной,
врага он штурмовал как «асс».
И в перерывах меж боев
Друзья ему пророчили везенье.
«Помилуй, бог, но надобно уменье»,-
пословицей Суворова шутил
И от «разбора» уходил.
10.
все в жизни не бывает гладко,
а на войне вдвойне, втройне.
Не всякая мягка посадка,
Когда земля в дыму, в огне…
У никопольского плацдарма
Окрестин лихо штурмовал.
Горит ангар, дымит казарма,
там боя возрастал накал…
На сей раз Боре не везло –
снаряд разбил ему стекло.
С потоком воздуха стекляшки
ударили ему в лицо.
И темнота…в глазах мурашки,
в крови приборная доска.
Усталость в теле и тоска.
Пошла машина ненормально.
Не видя землю визуально,
подумал: “Где же ты, земля?..
Земля, земля, ты нас взрастила.
Земля, ты крылья нам дала,
ты нас кормила и поила
И силы в мускулы влила!»
Всю силу воли напрягая,
почти сознание теряя,
к земле машину выводил
и на исходе юных сил
все ж посадил на землю «Ил».
Промолвил врач, качая головой,
«Еще минута, и живым
не вышел Сокол бы из боя…»
Наш друг был крепкого покроя —
ему присвоили «Героя…»
Герой героем не родится.
Героем может стать лишь тот,
кто смог за Родину вступиться,
кто за нее смог насмерть биться,
не дрогнув, встать на эшафот.
Приходит зрелость к нам с годами,
но даже на излете лет
не можем оценить мы сами,
какой тобой оставлен след…
Не гаснет след звездой падучей
У тех, кто подвиг совершил,
кто сердцем и душой кипучей
все для других на свете жил.
11.
О, время битв и дней суровых,
жизнь, опаленная войной,
ты жертв все требовала новых
и скорби от земли родной.
О, Белоруссия родная,
многострадальная земля!
Слывешь сестрой родного края,
печаль твоя — печаль моя.
Беда твоя — беда моя.
Четвертый год ты изнываешь
Под оккупантским сапогом,
И к мести соколов взываешь,
и насмерть бьёшься ты с врагом…
Летят советские пилоты,
смыкая краснозвездный строй,
чтоб путь расчистить для пехоты
изгнать врага с земли родной.
Фашисты в спешке отступали
по «ленте» Минского шоссе,
их наши «Илы» накрывали
на штурмовой на полосе…
Ловил Окрестин в перекрестье
колонну отходящего врага,
и круто шел из поднебесья,
спешил — минута дорога…
В азарте Боря не заметил,
что под исход боезапас.
И вот заход последний, третий –
будь проклят день и этот час!
Снарядом вражеской «Зенитки»
подбит наш «Ил»,
и трассы-нитки
впились в подбитый самолет.
И с грозным ревом танк летящий
на землю падал по скользящей.
Внизу ждала его земля…
Земля, земля, ты нас взрастила.
Земля, ты крылья нам дала,
ты нас кормила и поила
и в смертный час к себе взяла.
Прошло полвека, век пройдет.
Но не забудет мир спасенный
Героев тех, чья жизнь — полет,
их облик, в битвах опаленный.
И пусть не тешатся враги,
что Мир их подвиги забудет.
Отчизны верные сыны
в России были, есть и будут!
Врагам Отчизны не понять
характер Русского пилота —
ни глубины его души,
ни высоты его полета.
Эпилог.
Мы мир еще не оценили,
иль не успели оценить.
Наивными по-детски были,
зато успели полюбить…
все то, что Родиной зовется,
и юности своей друзей —
вновь сердце птицей встрепенется,
когда вы вспомните о ней.
Ведь юность — жизни всей начало,
пора прозренья и тревог.
И жаль, что длится она мало,
что так короток ее срок.
И на исходе дней сужденных
над пламем Вечного огня
сгоришь в лучах, тобой зажженных,
0, юность, светлая моя…
Ты вновь зажгись звездой лучистой,
и век гори, свети, не схизнь.
И освещай наш путь тернистый
на всю оставшуюся жизнь!
(Орфография и пунктуация автора сохранены)
